Это первый текст цикла, посвященного городам Томской области. Журналисты ТВ2 будут писать об особенностях жизни в Асине, Колпашеве, Северске и Кедровом. Для оплаты перелета, проживания и труда корреспондентов нужны деньги. На создание текста про Стрежевой, например, мы потратили 55 тысяч рублей. Поддержать нашу работу можно здесь.

65-летний Валерий Харахорин бодро встает из-за стола и протягивает для рукопожатия левую руку — правую мэр Стрежевого потерял в 12 лет. Как и многие, Валерий попал в этот город после учебы и случайно: говорит, сначала хотели распределить в Красноярск, но потом переиграли и отправили к нефтяникам. «Отучившись пять лет в Томске, я и понятия не имел, что в регионе есть такой город», — с улыбкой вспоминает мэр.

Экономист по образованию, в 1979 году Валерий приехал в Стрежевой на должность социального инженера: занимался экономическим обоснованием городских проектов, проводил исследования и постепенно получал повышения. Те годы Валерий Харахорин вспоминает с теплотой: Стрежевому было чуть больше 10 лет, постоянно шла стройка, приезжали вдохновленные на создание нового города люди.

«Очень мало осталось живущих тут с 1966 года. Во-первых, сама среда, в которой эти люди работали, достаточно агрессивная и не добавляет здоровья. Во-вторых, то поколение было подвержено вредным привычкам. ЗОЖ, который мы сейчас прививаем, был не в моде. Ну и люди уезжают в более теплые края, чтобы остаток жизни провести без экстрима, — смеется в усы Валерий Харахорин. — На День города бывшие стрежевчане приезжают. Это такая отдушина, потому что ничего более серьезного в жизни, чем этот город, у них нет. Приезжают даже те, кто сейчас живет за рубежом. Много ссыльных немцев отсюда вернулось на историческую родину. Общаемся при встрече, и у них тоже, оказывается, ничего более интересного нет. Спокойная обеспеченная жизнь, без экстрима и испытаний... им есть что вспомнить, а поговорить-то в новой жизни оказалось не о чем. Один день похож на другой».

В 1991 году Валерия Харахорина назначили главой недавно созданной налоговой инспекции, которую он возглавлял 15 лет. Лишь в 2005 году будущий мэр попал в Думу Стрежевого председателем, а в 2009 году возглавил городскую администрацию. Занимает этот пост третий срок.

Мэр отмечает, что Стрежевой изначально создавался по плану: плотная застройка, обеспечивающая шаговую доступность, детсады и школы в каждом микрорайоне. Сейчас в городе лишь один деревянный дом, еще 145 за восемь лет по федеральной программе разобрали. Их жителей из часто горевших бараков переселили в бетонные высотки. Зимой вода в пожарных машинах успевает застыть, а если заправлять кипятком, то из-за пара на морозе может образоваться и упасть на пожарных большая сосулька. Сейчас, когда деревяшек в городе почти нет, спасателям не так часто приходится выезжать на тушения.

Из-за экстремальных условий жизни приходится вкладываться в развитие коммунальной инфраструктуры: коммунальные сети, котельные и очистные сооружения. Зимой, поясняет Валерий Харахорин, их ремонтировать почти невозможно, поэтому риск аварии стараются свести к минимуму. Половину потребляемой электроэнергии Стрежевой производит самостоятельно: за счет электротурбины для подводных лодок, купленной в Калуге. Мэр говорит, что турбина работает без перебоев и уже окупилась.

Вместе с безопасностью жизни в городе Валерий Харахорин ставит на первое место ее комфортность. По его словам, за последние годы Стрежевой начал выглядеть современнее, особенно его центр. «Времена меняются. Когда-то нам казалось, что проспекты и пешеходная улица - это верх совершенства. Время прошло, мы теперь бываем за рубежом. Приезжаем домой и хотим здесь такие же лавочки, свет нормальный, пешеходные зоны, травка, деревья, — рассуждает мэр. — Сейчас мы создаем больше зон для пешеходов и велосипедистов, чтобы люди больше бывали на свежем воздухе. Не только здоровые, но и маломобильные. Когда мы занялись благоустройством пешеходных зон, мы увидели на улице инвалидов, которые теперь могут перемещаться без сопровождения. Оказалось, их так много. И эти люди, может быть, годами ждали момента, когда смогут выехать».

У большинства подъездов в Стрежевом стоят велопарковки. Их и другие элементы благоустройства можно устанавливать во дворах по городской программе. Суть ее в том, рассказывает Валерий Харахорин, что если УК или ТСЖ вкладываются в развитие придомовой территории, то администрация компенсирует им от 70 до 90% расходов. Вклад жителей дома обязателен — люди бережнее пользуются тем, на что тратили собственные деньги, считает мэр.

Чтобы стрежевчане не скучали и могли «проводить досуг с пользой, а не занимались вещами, которые не добавляют здоровья», городские власти развивают социальную сферу. Особенно выделяет Валерий Харахорин крытый каток «Витязь», с 2021 года ставший для детей бесплатным. Говорит, что каток и раньше был посещаемый, но когда плату за вход отменили, детвора его «оккупировала». «Небольших денег это городу стоило, но мы вытащили детей из подворотен! — восклицает мэр. — В принципе, люди ведь создают бюджет, они уже эти деньги заплатили. Или вот еще момент, к которому мы три года готовились и наконец решились - сделали общественный транспорт бесплатным. Транспорт нерентабельный и изначально дотируемый. Чтобы он окупался, билет должен быть дороже 200 рублей, а проезд стоил 20 рублей. Убрали мы кондукторов, оптимизировали маршруты и вышли на те же параметры дотирования, что и при платном проезде. А загрузка транспорта увеличилась, люди чаще стали выезжать за город, пенсионерам копейки не приходится считать».

Есть у города и проблемы, главная из которых — здравоохранение. Работает больница площадью в 24 тысячи «квадратов», но не хватает кадров и оборудования, объясняет Валерий Харахорин. Ситуацию улучшает соглашение с соседней Югрой: там стрежевчане могут получить бесплатную медпомощь. В былые годы на учете с алкозависимостью стояло 1200 человек, причем на учет ставили только тех, кто несколько раз обращался за помощью для выхода из абстиненции, отмечает мэр. Сейчас таких людей кратно меньше. В городе официально насчитывается около 500 наркозависимых, при этом по всей Томской области — около 1500. С ростом численности наркозависимых в Стрежевом стараются бороться с помощью «антинаркотической» агломерации с ХМАО: наркотики в Стрежевой попадают, в основном, с «большой земли».

Валерий Харахорин гордится тем, что за последние 10 лет увеличилась средняя продолжительность жизни стрежевчан. Если раньше мужчины доживали до 48 лет, то теперь в среднем до 56. Для сравнения, средняя продолжительность жизни в Томской области, по данным Росстата — 71,2 года. «Может показаться, что это не показатель, но вот средняя продолжительность женской жизни выросла до 78 лет. Мужики доживают до 56, потому что меняется уровень жизни, они хотят жить, им интересно жить просто. На мой взгляд, ничего лучше не придумаешь», — убежденно говорит мэр.

С жителями Стрежевого Валерий Харахорин поддерживает связь через соцсети. Говорит, странички у него есть везде, но регулярно отвечать успевает только в «Одноклассниках». Другие сети главе города помогает вести отдел по связям с общественностью.

«Кто-то просит о помощи, кто-то заявляет о своем мнении. Бывает такое, что непонятно, где начинается мысль человека, а где заканчивается. Но я все равно стараюсь уважительно ответить, переспросить. Человеку ведь важно не то, что ты скажешь, а просто сам факт того, что ты заметил, не прошел мимо. Я это понимаю и стараюсь делать то, что от меня зависит, — говорит Валерий Харахорин. — Конечно, бывают моменты пресыщения, и тогда наш отдел мне помогает. Они могут и сами моей страничкой управлять, но люди чувствуют, когда кто-то отвечает за меня. Я от первого лица пишу, собеседник это иначе воспринимает, да и мне самому легче».

Максим Дягилев убежден, что мэр Стрежевого рисует «радужную картину». В городе Максим живет с 2003 года. Поступая в ТГУ на кафедру политологии, он о Стрежевом не слышал. Но в университете познакомился со стрежевчанкой, будущей женой, и переехал вместе с ней на север. Первый месяц, говорит, сидел без работы. А в сентябре 2003-го Максима пригласили в мэрию на должность главного специалиста по связям с общественностью.

После семи лет в администрации Максим уволился, 2,5 года работал в бизнесе, но потом снова вернулся в политику. В 2015 году Максим впервые попал в Думу Стрежевого как депутат-самовыдвиженец, хотя и состоял в «Единой России». Говорит, местные партийные бонзы не включили его даже в праймериз.

«Конфликт начался из-за того, что я или слишком много знаю, или гласный среди согласных, — заявляет Максим. — В партии ведь сейчас нужно вставать в общий строй, идти по линеечке и не думать. Тут нет даже подобия той дискуссии, что сейчас творится в Думе города Томска. В нашей Думе сейчас пять человек с мнением, которое расходится с мнением «ЕР». Но совпадает с мнением избирателей».

В «Единой России» Максим состоял 16 лет, с 2004 года. Тогда ему казалось, что партия — это сила, способная менять ситуацию в городе и стране в лучшую сторону. Говорит, тогда изменения действительно были, во многом благодаря мэру Алексею Трошину: началось строительства моста через реку Вах, создавался крытый каток «Витязь», город не стоял на месте. Но со временем «ЕР» начала себя «перемалывать, пережевывать, стала похожа на КПСС в ее худшие дни». Вместе с кризисом партии, по мнению Максима, остановилось развитие Стрежевого. Сегодня город живет на «подачки от области», считает Дягилев, а у нынешнего мэра Валерия Харахорина «нет хозяйского подхода». «Не умаляя достоинств Валерия Михайловича, скажу, что Харахорин первого, второго и третьего срока - разные мэры. Первые два раза его выбирали на прямых выборах, у него было желание. А после второго срока Валерий Михайлович уже не хотел быть мэром, но гордума его снова назначила», — поясняет Максим.

Не дорабатывает, считает Дягилев, и губернатор Томской области Сергей Жвачкин; не оправдывает доверия жителей Стрежевого, отдавших ему 88% голосов на выборах в 2017 году. Например, нет обещанной дороги от города на юг области, потому что нет моста через Обь. Из-за этого самый северный город Томской области теряет связи с региональным центром и тяготеет к более близким соседям.

«Стрежевой и Александровский район отходят ХМАО и Тюмени. Вся продукция к нам идет через «большую землю», лечатся стрежевчане в Вартовске, учиться едут в Вартовск, даже летать удобней и дешевле через Вартовск. Многие и работают там. Территориально мы, может быть, и присутствуем в Томской области, но с точки зрения менталитета и привязанности, уже в «хантах».

Максим вспоминает, что в 2019 году жители села Александровское даже предлагали провести референдум за отделение Стрежевого и Александровского района от Томской области и их присоединение к ХМАО. Депутат томской облдумы от Стрежевого и Александровского района Игорь Чернышев поддержал инициативу и предложил создать рабочую группу по проработке этого вопроса. Через пару недель в Стрежевой прибыла делегация из Томска: обещали купить оборудование в больницу, отремонтировать дороги и «всякие другие вкусности». Разговоры о референдуме тогда свернули, но идея, по словам Дягилева, витает в воздухе.

Сейчас Максим работает в школе на должности замдиректора по безопасности. Говорит, что ему всего 40 лет, есть перспективы и желание менять ситуацию к лучшему, поэтому и пошел в Думу. В кресло мэра не метит: уверен, что его кандидатура не пройдет, ведь в Стрежевом главу города выбирают депутаты-единороссы, а не жители. Поэтому у Максима другая цель — пройти в Законодательную Думу Томской области в сентябре этого года. Уже оттуда он хочет менять жизнь в Стрежевом, хотя и считает, что при сегодняшнем отношении областной власти в регионе Стрежевой не останется.

«Стрежевой в пределах 40 тысяч жителей должен быть. То количество жилья, которое построили в последние годы, ему не нужно, — размышляет Максим. — В целом город достиг своего тупика и должен влиться в Нижневартовскую агломерацию как спальный район, других перспектив нет. Квартиры тут недорогие, дорога к соседям есть, экология хорошая, шикарная рыбалка и охота. Живи — не хочу».

В том, что Стрежевой угасает, убежден и 57-летний старожил города Владимир Щербаков. Уроженец Колпашева, в Стрежевом он живет с 1967 года, «с первых палаток». Как и многие стрежевчане, высшее образование Владимир получил в Томске и Новосибирске. После вернулся на томский север и работал сначала преподавателем, потом инженером в «Вахнефти» и «Васюгансервисе».

Первые 20 лет в Стрежевом Владимир поминает добрым словом: говорит, что город тогда постоянно строился и развивался, приезжали вдохновленные на создание чего-то нового люди, да и государство было устроено лучше, «социальная направленность была». Работать в «нефтянке» ему в те годы нравилось: решения принимались на месте, а не в Москве, зарплаты были выше. Ощущение, что город перестал развиваться, появилось у Владимира в 90-е.

«Пока идет строительство — город развивается, если остановилось - всё. Строительство шло в основном при коммунистах, а то, что потом поналяпали из подозрительного кирпича, не так уж много и не то, — размышляет Владимир. — Когда Стрежевой развивался, на Оби стояли краны и 24 на 7 разгружали кирпич и бетон. Сейчас больших строек нет, но на горках, скамейках и детских площадках деньги осваиваются. Если идет пропаганда, что строится что-то важное и нужное, я, исходя из многолетних наблюдений, делаю вывод, что будут «колбасить». Открытие скейтпарка вот называли событием, значимым аж на уровне области. Я посмотрел — две фанерные горки за 8 миллионов рублей».

Зарплаты со времен 70-80-х годов в Стрежевом «уронили» и «перекосили», как и по всей стране, говорит Владимир. Раньше даже стрежевчане с инженерным образованием стремились попасть на рабочую должность, потому что зарплата оператора буровой установки была выше в полтора раза; сейчас же «работяги» получат по 40 тысяч рублей, а «мальчики-менеджеры» по 200 тысяч. «Сейчас на каждой четвертой машине в городе наклейка «Автолиги» (местная служба такси - прим. автора). Это говорит о том, что люди приезжают с вахты и таксуют, потому что прокормить семью не могут, — сетует Щербаков. — Уезжают и будут уезжать в места с более высокими зарплатами. Но от участи таких вымирающих городов, как Кедровый, Стрежевой спасет мост через Вах и дорога в Нижневартовск: жить можно здесь, а работать там».

Сейчас Владимир Щербаков — директор «Центра развития и поддержки предпринимательства», организатор митингов в Стрежевом и депутат-самовыдвиженец в Думе города. Говорит, что самовыдвиженцами в выборах участвовали еще несколько человек, но не прошли: избирательная комиссия дала им неверные инструкция по заполнению подписных бланков и сообщила об ошибке только в последний день сбора подписей. Несколько раз Владимир пытался попасть в облдуму, но всегда был вторым. «Потому что работает мощный административный ресурс. И еще людям внушили, что они не могут ни на что повлиять, ничего от них не зависит, — объясняет он. — Явка на последних выборах была 13%, административный ресурс — от 5 до 8%. Я с 2000 года контролирую в Стрежевом все выборы, организую наблюдение и сам наблюдаю. Могу уверенно сказать: вбросов у нас в городе не было».

Владимир рассказывает, что местные предприниматели всегда ему жаловались, но сейчас им особенно тяжело. До 2012 года 60% стрежевских бизнесменов держали небольшие магазины, но с появлением моста через Вах их вытеснили с рынка сетевики. Перевозчиков, по словам Владимира, «обложили налогами и задавили ценами на дизель». К тому же в моногороде главный потребитель транспортных услуг — «Томскнефть». Предприятие пользуется своим положением: заключает низкооплачиваемые контракты и по любому поводу выписывает штрафы. Пандемия коронавируса, как говорит Владимир, «внесла свои коррективы». Еще одна беда местных предпринимателей в том, что Стрежевой — «рабочий поселок», куда люди приезжают заработать и уехать, но не потреблять.

Хотя Владимира Щербакова называют одним из главных оппозиционеров Стрежевого, сам он себя считает «просто здравым человеком». «Не знаю, как назвать чиновников, которые рулят этим государством. Ситуация напоминает продразверстку: у крестьян отбирали зерно, чтобы делать станки, заводы и танки, чтобы была индустриализация. После был голодомор, люди умирали миллионами. Сейчас власти опять хотят голодомора, только для чего? Чтобы Ролдугин покупал виолончель, чтобы были яхты и офшорные счета? — усмехается Владимир. — Я вот захожу куда-нибудь — смотрю на этих людей, как на больных. Как-то был у меня психологический надлом: начал думать, что это нормально. Потом понял, что нет, нормальный я, а вот эти люди больные. Не знаю, как эта болезнь называется, стяжательство или как-то иначе. Но это нездоровье».

«Подождите, загрузим сейчас пластик в машину», — смеется Аня Барановская с увесистым мешком крышек от бутылок в одной руке и коробкой в другой. Аня Пластун несет еще один пакет с картоном. Мусор девушки складывают на заднее сиденье авто, чтобы потом сдать на переработку. Обе Ани — коренные стрежевчанки с «отъездами на учебу» в Томск. Барановская сейчас в аспирантуре томского Политеха: девушка открыла, что обыкновенная ряска может очищать водоемы от нефтепродуктов, и сейчас делает исследование на эту тему. Анне Барановской 25 лет, Анна Пластун старше ее на 4 года. Девушки ведут нас во дворец искусств «Современник», где неделю назад провели экофестиваль «Ёлка».

«Экофестивали сейчас не редкость для крупных городов, а мы вот решили сделать фестиваль здесь, — рассказывает Аня Барановская. — Позвали спикеров из Тюмени и Питера, представитель «Гринпис» была. Организовали разные площадки с мастер-классами и эко-ярмаркой. Предприниматели показали, чем они занимаются: шьют сумки из джута и даже веганскую продукцию делают, только никто об этом не знает. Встряска была для стрежевчан, они как бы увидели другой мир. Это был пример того, что даже маленький город среди болот может находиться в центре событий».

До фестиваля были программа по сбору пластиковых крышек и чемпионат по спортивному сбору мусора. «Сбор крышек мы приурочили к Щедрому вторнику - всемирному дню благотворительности. Собрали 350 килограмм и привезли в «Чистый мир», в Томск. Там удивились очень, когда увидели - говорят, они в Томске первый раз собрали всего 10 кило», — вспоминает Аня Барановская.

Почти в каждом дворе Стрежевого стоят сетки для раздельного сбора мусора, во многих административных зданиях — контейнеры для сбора батареек. Пластик перерабатывает местный оператор «Транссиб», а батарейки везут в Челябинск. Аня Барановская вспоминает, что когда сетки только установили, многие «воротили нос» или кидали туда обычный мусор. Сейчас же «раскачались» и сортируют. «Маленький городок сложно поднять, люди у нас деревянные. Но единомышленников среди 40 тысяч найти проще, чем среди 400 000, — говорит девушка. — Сейчас вот будем устанавливать в рамках потанинского гранта сетки для сбора крышек. Посмотрим, что получится».

Обе Ани, как и примерно 10-я часть жителей Стрежевого, работают в нефтяной отрасли. Анна Барановская — эколог в компании «Томскнефть», Анна Пластун — специалист в ЗАО «Васюган», дочернем предприятии «Томскнефти». Зарплаты у них почти одинаковые: у одной чуть больше, у другой чуть меньше 50 тысяч рублей. Это, по словам девушек, средняя зарплата для стрежевчан. Многие работают в соседнем Нижневартовске, ведь платят в Югре больше, а от Стрежевого регион отделяют лишь 70 километров. До появления моста через реку Вах в ХМАО нужно было переправляться на пароме, возле которого собиралась очередь из машин. В 2012 году мост открыли, и теперь до Вартовска из Стрижей доезжают за час-полтора.

Молодые стрежевчане часто тусуются в Сургуте, хотя и в Стрежевом есть несколько популярных баров и кафе. Ехать до Сургута больше трех часов, но зато там аквапарк, клубы и развитая инфраструктура. Многие уезжают из Стрежевого насовсем. Популярные направления: Тюмень, Сургут, Петербург. В Тюмень и Сургут едут, потому что они ближе и тоже «стоят на нефти». Некоторые потом возвращаются: в Стрежевом нефтяники хорошо себя чувствуют по уровню зарплаты, а в Тюмени не всегда удается найти такой же заработок, объясняют девушки. Часть едет обратно из-за ностальгии и невозможности найти себя в большом городе после компактного Стрежевого.

«Стрежевой — идеальное место для рождения и воспитания детей, — говорит Анна Пластун. — У меня есть маленький ребенок, я живу активной жизнью во всех смыслах и при этом еще вижу сына несколько раз в день. Томичи вряд ли могут себе такое позволить. Да, Стрежевой во многом проигрывает. У нас, например, нет набережной, а на вечерней прогулке можно 100 раз встретиться с одним и тем же человеком. Но это в силу компактности. В целом тут всё есть для хорошей интересной жизни».

Всё — это дворец искусств «Современник», крытый каток «Витязь», спортивно-культурный комплекс «Нефтяник», разделенный на три корта, два больших стадиона, несколько спортивных школ, парки, библиотека, музыкальная школа и школа искусств, новый концертный зал, несколько баров, хобби-центр и школа экологического образования.

«У нас на Новый год в в каждом дворе салюты, и длится это все примерно полчаса. Всегда думаю об этом с теплотой, — продолжает Пластун. — А еще в Стрежевом каждый детский садик имеет свое название, не просто номер. «Петушок», «Ручеек», «Буратино» — это так мило».

Анна Пластун из Стрежевого уезжать не хочет, а вот Анна Барановская перебирается: сначала в ханты-мансийский Мегион за более высокой зарплатой, потом в Санкт-Петербург, где уже купила с мужем квартиру. «Кажется, я своего потолка в Стрежевом достигла. Сделала, что хотела. Закончу аспирантуру и уеду», — заключает девушка.

Петр Энс 23 года работал в нефтяной сфере: 17 лет водителем и еще шесть лет оператором по гидравлическому разрыву пласта. Сейчас 43-летний мужчина перебивается подработками в такси. Выйти на постоянную работу Петр не может: три раза в неделю ему приходится возить 70-летнего отца-инвалида в соседний Нижневартовск на диализ. 33 года назад отцу Петра, тоже нефтянику, на работе передавило спинной мозг. Мужчина потерял возможность ходить, а в прошлом году у инвалида отказали почки.

С бывшими коллегами Петр общается постоянно. Те говорят, что даже в прошлом году зарплаты в «нефтянке» были выше, а сейчас за те же деньги приходится регулярно перерабатывать. «Когда я начинал, ситуация была лучше и с зарплатой, и с отношением к рабочим, — говорит Петр. — Потому что профсоюзы раньше работали. Сейчас попросил начальник что-то сделать сверхурочно — попробуй отказаться. Найдут пути, как заставить тебя переработать, вплоть до увольнения. И люди молчат. Вредность у всех забрали, не доплачивают больше и даже молока не дают. Хотя, мне кажется, все связанное с нефтью вредно. Едешь по месторождению, где-то порывы, а люди этим дышат. Работа очень тяжелая. Мне с этой работой две операции сделали на пояснице, грыжа межпозвонковая. И даже в работе водителем на нефти есть свои трудности».

По словам Петра, в среднем оператору на стрежевском месторождении платят 35-40 тысяч рублей. Оператор пятого разряда получает около 60, но в основном работают по третьему. При этом в соседнем ХМАО зарплаты выше, хотя предприятие то же самое — «Роснефть». Многие из-за этого переезжают в города Югры или в Тюмень. В Стрежевом сдают квартиру, там снимают и живут. Другую работу, кроме «нефтянки», в городе сложно найти.

Сам Петр любит здешнюю природу, ходит на охоту и рыбалку, но из-за ситуации с отцом все же приходится думать о переезде. Аппарата для диализа в Стрежевом нет, а каждая поездка в Нижневартовск обходится в тысячу рублей только на бензин. За неделю уходит по пять тысяч. У Петра есть сестра, но одна женщина справиться с перевозкой отца-инвалида физически не может. После операции на пояснице Петру около полугода нельзя было поднимать тяжести, и для перевозки отца мужчине пришлось позвать племянника, который учится в Тюмени. Сейчас Петр тоже ездит в Вартовск с женой или сестрой, — кому удается отпроситься с работы.

Парк имени 50 лет ВЛКСМ

В поддержку от государства Петр с отцом получили два прожиточных минимума через Центр социальной защиты. Этих денег хватило на полтора месяца поездок в Вартовск. От «Томскнефти» помощи больше: сразу после травмы инвалиду выделили дачу, привезли вагончик и поставили забор. Постоянно поздравляют на День нефтяника.

«В какой-то год про отца забыли. Мама еще жива была, пошла на предприятие и сказала, что так нельзя: он ветеран труда, а вы ему ничего не шлете. С тех пор всегда поздравляют, — вспоминает Петр. — Ему хотя бы открытку какую приятно получить. Столько лет лежит, каждая мелочь в жизни его радует. Сейчас вот обратились в профсоюз предприятия. Может, выделят денег на поездки в Вартовск».

В апреле этого года Стрежевой посетили представители областной администрации. Петр Энс на приеме спросил, возможно ли нанять машину для перевозки его отца и других больных на диализ в Стрежевой. Ему тогда ответили, что эти расходы в бюджете можно будет заложить только на следующий год. Замечание Петра о том, что есть резервный фонд, оставили без комментариев. Ранее Петру отвечали, что аппарата для диализа в городской больнице нет, потому что учреждение не первой категории и стрежевчан с почечной недостаточностью лишь трое. На деле же, говорит мужчина, диализ в Стрежевом требуется девяти пациентам. Пятеро из них не учтены в статистике, потому что тех, кто лечится в Вартовске, просят поменять страховую компанию и сняться с учета в Стрежевом. Еще одна пожилая женщина снимает в Вартовске квартиру, потому что плохо ходит, а дети не могут ее возить.

«Как так: у нас нефтяной город, север, много людей с почечной недостаточностью, а больница не первой категории!? — возмущается Петр. — Наоборот должны все нужные аппараты ставить. В Тюмени вот диализные центры в шаговой доступности. В Стрежевом инвалид сам и из дома не выйдет, и по тротуару не проедет. Пандусы у нас сделаны так, что если я его качу, мне и то тяжело. В Тюмени отец сам сможет из квартиры выехать, спуститься в лифте, по пандусу подняться, подъезды к автобусам тоже есть. Я просил, чтобы нашу квартиру в Стрежевом забрали, а в Тюмени купили. Но там, говорят, цены другие, разницу надо выплачивать. А у нас таких денег нет».

Чтобы влиять на жизнь в Стрежевом, Петр Энс пытался попасть в гордуму как самовыдвиженец. Говорит, легко собрал бы нужные подписи — его все в городе знают. Но в последний день сбора подписей избирательная комиссия объявила, что Петр и несколько других самовыдвиженцев неправильно заполнили бланки для сбора. «Я обратился по поводу отца, вот они думают. Когда надумают — не знаю», — шутит Петр в ответ на вопрос о стрежевском парламенте.